Александр Сергеев, 2011 год
Соображения, которыми я хочу здесь поделиться, мне кажутся весьма ценными, и, что очень важно, применимыми в нашей практической работе непосредственно. Язык статьи может показаться тяжелым, но это тот язык, в котором она сложилась. Мои попытки искать более простые слова приводили к потерям в «содержании». Поэтому пока прошу читать этот текст «на языке оригинала».
Когда мы рассматриваем сады в реальности или в картинках, мы оцениваем их как «хорошие» и «плохие», «лучшие» и «худшие». Общая оценка делается скорее интуитивно, но, будучи поставлена, требует обоснования. Попытки рационально объяснить впечатление очень полезны, и, в конечном счете, они приводят к более хорошему интуитивному видению.
Я хочу предложить здесь возможную точку зрения, дающую удобный подход к пониманию «сада», модель, которая должна помочь правильно взглянуть на многие проблемы.
Некое произведение искусства кажется «хорошим». Это в частности означает, что оно хорошо разделено, т. е. что оно в качестве художественного текста легко «читается» и как целое, и как композиция из небольшого числа ясно идентифицируемых не равных по массе, яркости, значимости и т. п. частей.
«Сад» и «Дом» — понятия, смысл которых несколько варьирует в связи с контекстом. «Сад» может корректно соотносится с домом как часть и целое, например в объявлениях о купле-продаже недвижимости. Для обсуждения нашей темы удобно прибегнуть к обратной модели: «дом (в первую очередь, как здание) — часть сада (ландшафта)». Обозначая другую часть сада, мы воспользуемся третьим понятием, для которого сложно подобрать подходящий термин. Условно можно назвать его «местность», или «природа». Думаю, что такая модель дает язык, на котором легко «читать» хорошо написанный «текст — сад», и которым удобно его «писать».
Итак, хороший «Сад» полностью членится на две составляющие. Одна — это собственно дом и все то, что может осознаваться в качестве продолжения его образа. Так мы имеем не только собственно дом, но ДОМ как расширенный образ.
Другая часть сада — природа. Разумеется, это тоже ПРИРОДА в смысле, обусловленном нашей моделью.
Любые элементы сада, нераспознаваемые как проявление одного из двух названных начал «пачкают» картину и должны быть преобразованы или удалены.
В разных случаях соотношение ПРИРОДЫ и ДОМА в саду сильно различаются. По-видимому, правильно было бы оценить сад с регулярной планировкой как сад, в пределе представляющий собой только ДОМ. ДОМОМ, т. е. «эманацией» собственно дома в этом случае оказываются не только жесткие садовые формы: дорожки, площадки, стенки, беседки, но и все использованные растения. Именно таким образом будут спланированы посадки в предельно регулярном саду.
Двигаясь от регулярной планировки к свободной, к саду — ПРИРОДЕ без ДОМА на другом полюсе мы получаем разные варианты пропорции ПРИРОДА — ДОМ и разные версии организации прежде всего жестких форм — элементов благоустройства. Весьма естественна, например, ситуация, когда часть дорожек будет подчинена принципам ДОМА (обычно они более интенсивно используемые, находящиеся ближе к дому), а другая часть — принципам ПРИРОДЫ. Хорошо, когда стыки между этими частями осознаны и отчетливы, а не смягчены промежуточными элементами — нечитаемые фрагменты текста могут сделать нечитаемым весь текст.
Пользуясь этой моделью, мы легко увидим, что конкретно и почему нас не устраивает в тех многих садах, неблагополучие которых до сих пор мы фиксировали лишь интуитивно.
Пример: частые случаи ошибок при планировке террасирования и подпорных стенок. В норме линии стенок и конфигурация террас могут продолжить дом, стать частью ДОМА, как бы его корнями. Другой вариант нормы — это террасы свободных форм, которые выглядят так, как будто они сделаны «по месту», продиктованы особенностями исходного рельефа. Эти террасы, безусловно, являются версиями ПРИРОДЫ. Планировочной ошибкой оказывается стремление организовать террасы в виде неких самостоятельных композиций, «узоров», необусловленных ничем, кроме достоинства собственных линий в плане.
Наша модель поможет увидеть и разрешить еще одну, обычно не замечаемую и не обсуждаемую проблему. ДОМ и ПРИРОДА в саду в норме не равноправны. Удобнее всего оценить их неравноправие, как различие в субстанциальности, то есть, можно сказать, первичности. Хорошее впечатление производит либо сад, читаемый как «ДОМ в ПРИРОДЕ», либо сад «ПРИРОДА в ДОМЕ». В предельном воплощении первая форма, это действительно дом, свободно стоящий среди бесконечных лесов, лугов, гор и рек, а вторая — сад на крыше, на балконе, на подоконнике. Теперь мы можем отдать себе отчет в том, что многие из наших частных усадеб не относятся ни к первой, ни ко второй из желаемых форм. Они занимают негармоничное промежуточное положение.
Стандартный подход, как к планировке участка, так и к архитектуре собственно дома — это неосознанная попытка реализации формы «ДОМ в ПРИРОДЕ», очевидно более привычной нашему сознанию. При этом площадь придомовой территории часто настолько мала, что эта модель никак не может быть успешно реализована. Дело осложняется еще и тем, что, как правило, дом по своей архитектуре уже рассчитан сугубо на форму «ДОМ в ПРИРОДЕ». К моменту начала ландшафтного проектирования этот дом чаще всего построен либо строится, и проект его, конечно, давно утвержден. Значительно правильнее было бы обратить внимание на эти вопросы изначально, в частности интегрировать дом и ограду, при этом не ограничиваться внешним забором, а расчленить территорию на несколько частей, каждая из которых могла бы стать местом для реализации формы «ПРИРОДА в ДОМЕ».