Полифония

Александр Сергеев, 2019 год

Я думаю, что специалисты, пришедшие в ландшафтную сферу из чистоархитектурно-дизайнерской среды, в силу особенностей своего профессионального формирования в глубине души недолюбливают подвижные материалы. Подвижность растений, их циклическая динамика, многолетний рост, высокий уровень спонтанности — качества, которые, казалось бы, являются сущностными составляющими ландшафтного искусства, неожиданно (но, видимо, закономерно) оказываются вне области основных (привычных, любимых) выразительных средств этих специалистов. Таким образом, возникает желание всё-таки привести живые объекты в некие, по возможности, малоподвижные формы. Речь идет, конечно, только о тенденции, которая в разных ситуациях и у разных авторов может проявляться более или менее существенно и которая может в частных случаях приводить и весьма к хорошим результатам, но которая, как мне кажется, ведет в целом на периферию и даже за границы собственно ландшафтного искусства.

Замена полноценных деревьев с характерными особенностями и проблемами на растения, которые представляют собой скорее их символы, удобна, начиная с удобства работы над проектом и заканчивая технической легкостью замены любого объекта и любого количества объектов в любое время на другие, совершенно такие же объекты. Разумеется, при достаточной развитости соответствующей индустрии, к которой мы и идем. Дальнейшее движение в этом направлении приведет к замещению растений пластиковыми муляжами с новыми достоинствами (они всегда зеленые, или любого другого цвета, их не нужно поливать, лечить, не нужно убирать из-под них листья и т. п.). Конечно, можно и остановиться, не отказываться от живых деревьев, но ведь преимущество пластика так очевидно! И у нас уже есть инерция движения…

Я бы не стал сейчас про это снова говорить, если бы не взялся читать «Проблемы поэтики Достоевского» Михаила Бахтина. Прочитал всего страниц тридцать и в очередной раз прошел по этой улице с современным благоустройством. Здесь мое понимание книги и мои обобщения самые поверхностные, но мне показалось, что на нашу ситуацию можно взглянуть с новой стороны.

Если говорить предельно упрощенно, Бахтин утверждает, что Достоевский создал новый для всей европейской литературы тип романа — «полифонический роман». От традиционного «монологического» («гомофонического») романа новый романный жанр отличается существенной самостоятельностью героев.

«Слово героя о себе самом и о мире так же полновесно, как обычное авторское слово; оно не подчинено объектному образу героя, как одна из его характеристик, но и не служит рупором авторского голоса. Ему принадлежит исключительная самостоятельность в структуре произведения, оно звучит как бы рядом с авторским словом и особым образом сочетается с ним и с полноценными же голосами других героев.»

По Бахтину полифонический роман — структура, позволяющая героям существовать в нем в качестве субъектов, в то время как в монологическом романе герои — объекты, опредмечивающие авторский замысел. Сюжетные связи монологического романа «связывают и сочетают завершенные образы людей в единстве монологически воспринятого и понятого мира, а не множественность равноправных сознаний с их мирами».

Я думаю, что если для литературы художественное высказывание, представляющее собой систему, объединяющую самостоятельные (но созданные одним автором) сознания — это некое сверхдостижение, в реалистичность которого даже трудно поверить, то для произведения ландшафтного искусства множественность существенно-самостоятельных компонентов системы — это самая естественная ситуация.

А для собственно архитектуры — напротив, естественна строгая монологичная модель мира и, соответственно, структура высказывания.

Ландшафтное искусство не выше архитектуры (в массовом сознании ниже), но при отказе от собственной «полифонии», под привычно необдумываемые слова об организации пространства и универсальности законов композиции, оно, я бы сказал, «падает в архитектуру».

Кстати, интересно подумать о кинематографе. Но, поскольку актеры — живые люди, тоже, видимо, по своей природе является полифоническим искусством. Основным автором здесь оказывается не автор сценария, а режиссёр-постановщик, который кричит на всех с вышки и машет руками, и который в архитектуре, совершенно очевидно, должен соответствовать не архитектору, а прорабу.