Александр Сергеев
Ирина Сергеева
2017 год
Специалисты, давно работающие в ландшафтной отрасли, в неформальных разговорах на профессиональные темы часто говорят: «…Ну… сами понимаете…». Такое у меня есть наблюдение.
Учиться, в целом, очень полезно, и все равно придется, сами понимаете. При этом естественная традиционная схема учебного процесса с преподавателями, лекциями и заданиями в самой своей природе содержит некоторую угрозу для результата, которую невозможно устранить, но необходимо учитывать.
Независимо от того, является ли некто профессионалом в некоторой области, взявшись за труд обучать знаниям и умениям этой области, он принимает на себя роль учителя.
Учитель рисования может быть или не быть профессиональным художником (т.е. получать или не получать деньги за свои картины). Учитель музыки может быть или не быть профессиональным музыкантом, учитель математики — профессиональным математиком, преподаватель автошколы — работать или не работать шофером. Так или иначе он становится учителем и в качестве учителя должен отрабатывать специфический ряд действий, принципиально отличающихся от действий собственно шофера, музыканта, архитектора, токаря, плотника и пр.
Если человек продает свои услуги как услуги учителя, он должен быть убедителен именно в этой роли. Он должен выглядеть, как учитель, говорить, как учитель, и на выходе получить выученного ученика, который убедителен в качестве специалиста соответствующей области.
На практике оценить причинную связь между параметрами процесса обучения и профессиональной состоятельностью получившегося специалиста обычно трудно и, очень часто, чрезвычайно трудно. В тех областях, где эту связь проследить сложнее, выглядеть, как учитель, и говорить, как учитель, особенно важно. Сами понимаете.
Обучение — это передача информации. Часть информации передается в виде текстов в лекциях и учебниках, другая часть — в виде воспроизводства действий учителя на практических занятиях. Чем большая доля процесса обучения приходится на тексты, тем он менее обременителен и для учителя, и для ученика.
В этом смысле области, не требующие существенной внеаудиторной работы, имеют несомненное преимущество.
Но и в аудитории, когда никуда не надо ехать и переодеваться в рабочую одежду, учителю тоже не так уж легко. Нужно все время что-то говорить (особенно ценно диктовать под запись: первое, второе…) и рисовать схемы. Если это хорошо получается, то учитель уверенно идентифицируется учениками, которые все это записывают, зарисовывают и потом учат, с удовольствием узнавая и себя в роли учеников. На следующем занятии удобно проверить, хорошо ли удалось ученикам запомнить и научиться воспроизводить вчерашние схемы и тезисы. Параграф 1, параграф 2, параграф 3, правило буравчика. Учитель и ученики снова узнают друг в друге учеников и учителя.
А если учитель скажет: «Э…, э-э-э…, м-м-м…, сами понимаете…, э-э-э…, пожалуй…, возможно…, если посмотреть с этой точки зрения, то возможно… Нет! Все равно нет… Наверное…», это будет трудно записать и трудно проверить на следующем занятии. И учитель догадывается, что его просто уволят, больше не позовут и денег не заплатят. Сами понимаете. А профессионал за свои труды деньги должен получать…
В любой профессии существуют области, которые легче описать схемами и общепринятыми словами, и области, где для обсуждения того или иного вопроса требуется взглянуть с нескольких сторон, привлечь знания, казавшиеся посторонними, подвергнуть ревизии терминологию, принять взаимное несогласие самых авторитетных специалистов, зафиксировать меру собственного понимания в настоящий момент и почувствовать возможные дальнейшие пути поиска.
В любой профессии! А может быть и не в любой профессии… э…, э-э-э… Но даже, если и не в любой профессии, то уж в ландшафтном дизайне точно! Сами понимаете!
Что же делать учителю? На что его толкает тяжелая учительская жизнь? Да, конечно, из всей своей области выбирать те части, которые легко описываются теми самыми схемами и словами, блокируемыми в пронумерованные тезисы. Остального, по возможности, сильно не касаться. Чем больше доля этой хорошо репрезентируемой части в данной области, тем лучше. Обучение будет эффективным. Чем меньше — тем хуже. Особенно, если профессиональную состоятельность выученного ученика трудно проверить. Сами понимаете. А в ландшафтном дизайне ее бывает трудно проверить.
Чтобы научиться чему бы то ни было, нужно получить опыт связи действия и результата. Мы делаем обдуманное действие, анализируем результат, корректируем действие и снова анализируем. Раз за разом. Ученик вместе с учителем в хорошем случае. Так мы все глубже овладеваем пониманием нашей работы. Результат действий ландшафтного дизайнера — это преобразованный ландшафт. Он не может существовать в аудитории, хотя часть работы по его созданию проделывается дистанционно — в помещениях, за столами и мониторами. При этом в реальности обучение ландшафтному дизайну часто проводится почти или совсем без полевой практики. Обычно, это обучение проходит зимой. Зимой никакой практики и устроить невозможно. Зато есть свободное время у специалистов.
Воображение рисует страшную картину. Преподаватели ландшафтного дизайна диктуют ученикам некие тезисы, имеющие отношение к нашей области знаний и умений, но эти тезисы случайны, обрывочны, не дают целостной системной картины и не касаются некоторых ключевых вопросов. Важнейших и сложнейших. Затем преподаватели проверяют, как усвоен этот материал, и выдают бумагу об окончании курсов (или профильного ВУЗа). Ученик считает, что он выучен и может начинать учить в свою очередь. И учит. И так далее. Страшная картина, сами понимаете.
Мы не говорим, что так есть. Мы говорим, что существуют серьезные естественные и неустранимые обстоятельства, к этому подталкивающие.
Теперь по пунктам запишем средства преодоления указанной проблемы:
- Поступая учиться ландшафтному дизайну, все равно в ВУЗ, который считает себя профильным, или на курсы, не рассчитывать на то, что достаточно записать и выучить все, что там скажут.
- По одному и тому же вопросу слушать разных специалистов. Особенно хорошо, если они противоречат друг другу.
- Выбирать в учителя тех, кто может показать собственные ландшафтные работы.
- Регулярно участвовать в полевых работах.
- Доводить дело до конца. Понимать, что результат работы — это не проект, а вещественный ландшафт, даже если Вы архитектор.
- Думать, беседовать не только с коллегами и читать не только специальную литературу.
- Ну, и…, думать…, м-м…, э-э-э…, беседовать с коллегами и читать специальную литературу. Сами понимаете.
Но все это советы ученикам. Что же касается учителя, то, если он в первую очередь не профессиональный учитель, а профессиональный ландшафтник, он может позволить себе говорить на лекции «э-э-э» сколько душе угодно, не опасаясь потерять свой хлеб.
Еще со времен учебы на биологическом факультете мы знаем, что ночью в лесу лучше ходить без фонарика, точнее, с выключенным фонариком. Свет фонарика «выхватывает из темноты» случайные предметы, сбивает масштаб, мешает видеть (и слышать, и чувствовать) весь окружающий лес в его наиболее общих формах. А если нужно рассмотреть что-то подробно, можно на некоторое время фонарик включить.
Ландшафтный дизайн, как, вероятно, и другие творческие профессии — это всегда темный лес. А учителя ландшафтного дизайна подобны людям, которые продают маленькие фонарики на опушке. Некоторые из них тем и живут. Другие — великие охотники, но иногда они выходят из леса и для разнообразия встают к своим лоткам. Почему-то нам кажется, что их товар… э-э-э… э-э-э… лучше.
Уходя в наш лес, купим у великих охотников маленькие фонарики, проверим лампочки и батарейки и выключим. Позволим глазам привыкнуть к темноте, а ногам чувствовать тропу не замедляя бега.
И мы будем понимать друг друга с полуслова легче, чем формулировать корректные длинные тексты. Правда, не всегда будем друг с другом соглашаться, сами понимаете…